распределяются менее равномерно, чем в прошлом (см. график 8.1[418]).
Однако существуют некоторые разногласия о полезности коэффициента Джини. Сведение всего к одной цифре привлекает своей простотой, но при этом неизбежно теряются важные детали[419]. Другой подход может заключаться в рассмотрении полного распределения доходов в конкретной экономике. Выстраивая все группы доходов, от самых низких до самых высоких, и отмечая, как доходы каждой группы менялись с течением времени, можно получить представление о том, как все меняется во всем распределении. Если взять пример США, результаты будут поразительными.
На графике 8.2[420] показано, что с 1946 по 1980 год (34 года) рост доходов в Соединенных Штатах был достаточно устойчивым для всех. Однако в течение 34 лет после 1980-го доходы росли крайне слабо у людей, зарабатывавших меньше всего, и очень сильно для 1 % тех, кто зарабатывал больше всего. Для последователей Джона Ролза, чрезвычайно влиятельного политического философа XX века, эта картина особенно неприятна. В своем известном труде «Теория справедливости» Ролз утверждал, что неравенство должно «приносить наибольшую пользу наименее обеспеченным» членам общества[421]. До 1980 года экономика в значительной степени следовала этому принципу: доходы беднейших слоев населения увеличивались так же, как и доходы других, или даже немного больше. Однако, как показывает график 8.2, сегодня ситуация обратная: растут доходы самых богатых.
График 8.1. Коэффициент Джини для разных стран с середины 1980-х до 2017 года (или позже)
Если мы сосредоточимся на этой прослойке общества, то обнаружим третий подход к проблеме, известный как «неравенство в доходах самых богатых». Этот вид неравенства захватил воображение обозревателей и протестующих в последнее десятилетие, когда «один процент» стал хорошо известным ярлыком, а лозунг «Мы – 99 %» превратился в боевой клич движения Occupy Wall Street («Захвати Уолл-стрит»). Недовольство его сторонников обоснованно: доля общего дохода, приходящаяся на 1 % тех, кто зарабатывает больше всех, значительно возросла, особенно в развитых странах. В США и Великобритании эта доля почти удвоилась за последние несколько десятилетий[422]. График 8.3[423] показывает, что примерно такая же история разворачивается и в других государствах.
График 8.2. Средний ежегодный рост доходов в США
Доля доходов, приходящаяся на 1 % самых богатых, увеличилась даже в таких странах, как Финляндия, Норвегия и Швеция, которые часто хвалят за равномерное распределение доходов. А если мы сузим фокус нашего внимания еще больше и сосредоточимся только на верхних 0,1 % и 0,01 %, то картина часто покажется еще радикальнее. Например, в США с 1981 по 2017 год доля доходов 0,1 % самых богатых выросла более чем в три с половиной раза по сравнению с изначальным уровнем, который и так был непропорционально высок, а доля 0,01 % увеличилась более чем в пять раз[424].
График 8.3. Доли доходов 1 % самых богатых граждан с 1981 по 2016 год (или позже)
Конечно, эти три показателя неравенства доходов иногда расходятся, и можно указать на конкретные случаи, когда некоторые данные отклоняются от восходящей тенденции. Коэффициент Джини в Великобритании, например, не повышался за последние 25 лет[425]. Но редко можно найти страну, где ни одно из трех измерений не показывает растущего неравенства; как видно на графике 8.3, в Великобритании доля доходов «одного процента» резко возросла. И если принять во внимание данные из различных стран, общая картина прояснится: в самых благополучных частях мира мы наблюдаем движение к обществу с бо́льшим неравенством доходов.
Но почему растет разница доходов? Короткий ответ заключается в том, что ценный капитал распределяется все менее равномерно. В результате доходы, поступающие к тем, кто владеет этим капиталом, тоже все сильнее разнятся. Если точнее: неравенство доходов растет из-за неравной отдачи как от человеческого, так и от традиционного капитала. Рассмотрим каждый из них по порядку.
Неравенство трудовых доходов
Многие люди мало чем владеют, кроме своего человеческого капитала, то есть различных навыков, приобретенных в течение жизни; поэтому зарплата для них – главный источник дохода. Действительно, во многих странах заработная плата составляет около трех четвертей от общего объема доходов в экономике[426]. Поэтому неудивительно, что большая часть общего увеличения неравенства доходов по сравнению с предыдущим периодом приходится именно на рост неравенства трудовых доходов. Другими словами, неравенство растет, потому что труд работников оплачивается все менее равномерно[427].
Рост неравенства трудовых доходов можно увидеть, сравнив различные децили. Энтони Аткинсон, крупный исследователь неравенства, обнаружил, что за последние несколько десятилетий почти во всем мире заработная плата наиболее высокооплачиваемых 10 % работников выросла по сравнению с заработной платой самых низкооплачиваемых 10 % – за «очень редкими исключениями»[428]. Другой способ увидеть это – посмотреть на верхушку распределения трудовых доходов, как мы это делали с общими. Эммануэль Саез, другой специалист по неравенству, отмечает, что значительная часть резкого увеличения доходов «одного процента» за последние несколько десятилетий объясняется «взрывным ростом зарплат и окладов», особенно в англоязычных странах, таких как Канада, Австралия, Великобритания и США[429]. Пример США и здесь поражает: как следует из графика 8.4[430], с 1970 года доля доходов от заработной платы удвоилась для самого высокооплачиваемого 1 % американцев, более чем удвоилась для 0,1 % и более чем утроилась для 0,01 %[431].
График 8.4. Рост зарплат самых высокооплачиваемых работников (уровень 1970 года = 100)
Примечательно, что во многом это растущее неравенство в доходах обусловлено именно техническим прогрессом. Как мы видели во второй главе, начиная со второй половины XX века новые технологии приводят к увеличению разрыва между зарплатой хорошо образованных работников и всех остальных за счет роста так называемой премии за квалификацию. Это важная часть объяснения того, почему во многих странах положение первых 10 % наемных работников так улучшилось.
Однако на самой верхушке влияние технического прогресса на неравенство трудовых доходов менее очевидно. Некоторые экономисты действительно считают, что новые технологии непосредственно ответственны за рост заработной платы самых богатых 1 % и 0,1 % работников. Например, считается, что руководители компаний используют новые системы для управления крупными и ценными компаниями, в результате чего их зарплата повышается. Банкиры, которые наряду с генеральными директорами стоят на вершине зарплатной лестницы, возможно, тоже заметили, что технический прогресс повышает их заработную плату, поскольку финансовые инновации, такие как сложное программное обеспечение для ценообразования и алгоритмические торговые платформы, повысили спрос на их работу